Уфа-Париж-Москва, когда на карте только желание быть артистом

Уфа-Париж-Москва: знакомимся с AIGIZA.

Интервью с артисткой и сонграйтером Айгизой (AIGIZA) поговорили про путь артиста, семью, учебу в Moscow Music School, и как на творчество повлияли переезды в разные города и страны. 

AIGIZA — загадочная исполнительница родом из Уфы, чье творчество — искренний диалог с собой. Насыщенный тембр и сильный вокал с широким диапазоном, часто использует пентатонические мотивы. 

Автор: Анастасия Романова. 

Я из творческой, педагогической семьи — с детства была приучена к сцене и музыке. Со стороны отца дедушка был знаменитым режиссером у нас в Республике Башкортостан. Бабушка — художественный руководитель, тетя — режиссер Башкирского театра оперы и балета, отец ставит сцены. Все в этом. Каждый семейный сбор у нас происходит обязательно на несколько голосов. Но всерьез вокалом я начала заниматься лет в 15-16, когда попала к своему педагогу. К ней же я поступила в Уфимское училище искусств по классу эстрадного пения. Близкие люди — не мои родители — говорили, что я не буду певицей: «Брось ты это дело». В итоге я была лучшей на курсе и получила красный диплом. За четыре года произошло действительно чудо, я усердно работала и добилась результатов. 

Во время училища я полетела в Париж — у меня там живет тетя.  Пробыла там неделю, походила по джем-сессиям, послушала музыкантов и даже выступила пару раз. Тетя предложила остаться насовсем. Она рассказала о французской программе, где можно выбрать семью и у них работать. Смотреть за детьми, но с жильем, питанием, и зарплатой: «Ты будешь устроена, все будет прекрасно». Но я не могла остаться тогда, мне нужно было закончить училище. Я улетела, но после окончания учебы я вспомнила, что у меня есть такая возможность, и подалась на программу. Там нужно было проходить собеседования, первые два-три месяца не получалось. Но потом у меня сложился мэтч. В день рождения загадываю желание, что хочу жить отдельно от родителей, желательно в другом городе или стране. И буквально через неделю я нахожу прекрасную русско-французскую семью, а через две недели улетаю в Париж.

Конечно, музыка играла важную роль. Родители настаивали, чтобы после окончания училища я поступила дальше в местный институт искусств. Я этого не хотела, хоть и очень люблю Уфу. Понимала, что развитие для моей карьеры там не того уровня, который я хочу. Я хотела дальше, выше, больше. Чувствовала, что нужно что-то делать. Решила попробовать в Париж, чтобы там искать музыкантов. Работать днем, а вечера оставлять свободными. 

Я летела целенаправленно работать в семью и понимала, что нужен следующий шаг в карьере, нужно что-то делать. 

Первые недели две-три я ходила по jam sessions, искала музыкантов. Где-то получала отказы, где-то мне самой не нравилось. Все играли джаз. Классно, но как-то тухленько. Мне хотелось энергии, жизни, драйва. Я встретилась со знакомым музыкантом моей тети, предложила ему сотрудничать. Мы вроде уже договорились создать репертуар, начать репетировать. Потом он написал: «Извини, не получится, мы с тобой в разных жанрах, в разных категориях». Но на встрече он мне все же дал пару советов и ссылку на веб-сайт со всеми мероприятиями Парижа. Там я и нашла место, где играл Джей Голден. 

Я пришла заранее, попала на его саундчек, и, как в фильмах, гитарный рифф такой — бам! — у меня мурашки. Я думаю, вот этой энергия, классно! Останусь. В перерыве, стесняясь, подхожу к нему. Помню, что не поздоровалась с ним. Сразу говорю: «Послушай, пожалуйста, песню. Я ищу музыкантов». Он дослушал и сказал: «Я ищу певицу. Давай ко мне петь». Я не поверила: серьезно? Так все и началось.

Париж стал моим университетом. К Джею я приходила раз в неделю, мы разучивали материал, слушали много музыки. Он мне рассказывал много разных историй, баек с выступлений. Про Майкла Джексона, про разных звезд, с которыми он напрямую или косвенно был знаком. Я пела, выступала, он меня подправлял. Говорил, например, где больше поработать с аудиторией, где как лучше спеть. После каждого выступления был разбор полетов — это был колоссальный тренинг. Джей — один из моих самых важных учителей. 

Был май 2019 года, мы выступали на дне рождения у Джея, прилетела его сестра мы выступали вместе, это был просто разрыв. Именно в тот момент я поймала ощущение, что сцена — это мой воздух, я как рыба в воде, на сцене чувствую себя более живой, чем в самой жизни. Сцена перестала для меня быть чем-то страшным, она стала моим другом и частью жизни.

Мама очень постепенно уходила, у нее был рак. Весну–лето 2022 года я была с ней в Уфе, ухаживала за ней, мы всей семьей боролись за ее жизнь. Где-то в июле–августе она начала болеть серьезнее, она была как бы здесь и не здесь. Мы постепенно привыкали к ее отсутствию, организовали быт без нее. 

В октябре я поступила на Сонграйтинг в MMS — это был тяжелый момент, я не хотела оставлять маму. Наверное, где-то внутри я чувствовала, что это конец ее земного пути. Но я не могла потерять себя, понимала, что мне нужно дальше двигаться, расти. Она была бы за это. 

Я полетела в Москву, поступила. Не говорила о своей ситуации ребятам, никому. Мыслями была дома с мамой, а параллельно училась и старалась сохранять баланс. Переживания забирали ресурс, но я все равно себя вытаскивала. Говорила себе: «Так, сейчас мы идем на занятия, выступать. Двигайся вперед, вперед, вперед». 

Я прилетала в Уфу, старалась сохранять этот баланс. Не забросить себя, но при этом не забыть семью. В начале 2023 года я была в иллюзиях, что, может быть, маме станет лучше. Пока не была рядом с ней, придумала себе какой-то мир. Врачи все говорили, что она не вылечится, но мы с папой почему-то отказывались в это верить. Мама болела уже 10 лет, и все это время она выбиралась. Сначала рак груди вылечили, потом рак перешел в легкие — и это мы вылечили, потом метастазы пошли в мозг.

О болезни мамы я узнала в 2015 году. Родители меня успокаивали, говорили, что это не страшно, что все лечится, и я действительно этому верила. Мама активно жила до 2022, а весной 2023 она ушла. 

У каждого человека свой срок. Очень много трансформаций, много осознаний по этому периоду. С одной стороны, всегда нужно бороться, пытаться сделать все возможное. Я видела, как на судьбу можно повлиять, видела, как все меняется. Но одновременно считаю, что очень важно не идти наперекор Богу. Я верю в Бога, у каждой души свой срок пребывания на земле. Я знаю, что мама всегда со мной, мама всегда в сердце.

В мае я вернулась в Москву, не знала, как себя собирать по крупицам и дальше двигаться. Мне очень помогла мой коуч.

К ней я обратилась с вопросом, что делать дальше. Она ответила: «У тебя застоявшаяся энергия в горле — это накопилось то, что ты должна была отпеть, выпустить. У тебя не идет движение — надо выступать. Не выступаешь сейчас в ресторанах, барах, на сцене? Тогда иди на улицу, выступай в переходах, в парках. Надо дать 100 концертов до конца лета — неважно, по 5 минут, 15 или полчаса. Тебе просто нужно петь». Для меня это был шок, но все концерты я отпела, пересилила себя. Это был экспириенс: до сих пор помню, с каким трудом шла выступать в переход в первый раз. Собиралась с мыслями, настраивалась чтобы спеть одну песню. Но с тех пор как будто кнопку пуска нажали, я ожила. Меня настолько переполняло энергией, что я не могла спать ночью.

Я обрадовалась реакции людей. Большинство очень тепло отзывались и поддерживали. Были, конечно, и не совсем адекватные, не буду скрывать, но хороших было гораздо больше.

Moscow Music School — мой университет, я бы сказала, «доупаковка» меня. Даже мой парень заметил, что прогресс колоссальный. Я уже выпустила семь песен, а следующем году будут выходить новые. Я шла в MMS с целью прокачать навык написания текстов и песен, а еще, чтобы найти продюсеров, которые мне будет делать классные современные аранжировки. И этих целей я достигла. У меня сформировалась команда, есть продюсер, менеджер. Я познакомилась с видеографами, с визажистами. Все это есть в Universal University. Здесь очень классная система, которая объединяет студентов разных направлений, например, ребят из Moscow Music School, Moscow Film School и Британская высшая школа дизайна. 

Московская школа музыки дала мне прочную базу в плане становления меня как артиста — у меня сейчас есть свой бэнд, песни, стратегия. Самое главное, что дает школа — это сообщество, мы с ребятами продолжаем общаться. На следующей неделе думаем над демками и записываем песню с продюсером Колей Шучевым, он учился в Moscow Music School на саунд-инженера. Менеджер Алена Ронина — мой товарищ и родная душа. Очень ценю людей, особенно тех, кто благоприятно повлиял на мою жизнь. Я очень благодарна своим родителям, и не перестаю благодарить всех людей, кто помогает.

Большинство предметов в MMS были в самую точку. Теория музыки от Андрея Данилова, написание аранжировок от Дмитрия Вольфрама, написание песен от Наади. 

В августе я выступила на трех фестивалях с музыкантами. Первым был Moscow Music School Festival в Arma. Все прекрасно отыграли. С менеджером мы продумали сценографию и разный креатив. Например, на выступление звали людей через коробочки с QR-кодом, временем моего выступления, именем и площадкой. В каждую коробочку положили чак-чак. Это была шикарная растяжка в плане продвижения себя, придумывания креатива и сплочения команды.  

Благодаря Moscow Music School нас пригласили выступить на форум «Москва 2030» рядом с Кремлем! Я оборачиваюсь на эти события и думаю: «Айгиза, думала ли ты когда-нибудь, что будешь выступать на Болотной площади в 10 минутах от Кремля?» 

После жаркого лета я вернулась в Уфу. В этом году у города был юбилей — 450 лет. Я выступила на 30 тысяч человек с песней об Уфе — это самая большая площадка, на которой я выступала.

Мама — тот человек, благодаря которому я в музыке. Мои родители всегда меня поддерживают. Единственный раз они мне запретили бросать музыкальную школу, когда оставалось два года, и я очень благодарна, что они настояли на этом. 

Мама с детства водила меня на кружки, занималась моим развитием, учила со мной стихотворения, помогала привить музыкальную память.

Я очень чувствую нашу связь, у меня несколько песен посвящены ей. Одну из них написала в прошлом году в Moscow Music School. Помню, что Наадя мне подсказала: «Ты что-то недоговариваешь. Ты либо отпускаешь человека, либо не отпускаешь». В песне была история про абстрактного человека, и я не понимала, что это о маме. А когда подумала, чтобы отпустить, меня просто прорвало, я разрыдалась на уроке, чего со мной никогда не бывало. Эта песня стала для меня терапевтической. Я очень хочу ее выпустить в следующем году. Она будет называться «Прогноз погоды». Надеюсь, она станет терапевтической и для других людей, потому что уметь отпускать — важно: и идеи, и несбывшиеся ожидания, и отношения, и людей.